Одному молодому специалисту с университетским образованием на днях предложили место на кафедре одного вполне почтенного вуза. Когда-то это считалось лестным. Об этом говорили с завистью: "lЕму предложили место на кафедре! Надо же, какой молодец!"l
По инерции и сейчас лучшим выпускникам (и очень, при этом, нечасто) предлагают остаться на кафедре. Ведь действительно, чтобы преподавать, надо не просто знать предмет, а знать его безупречно и при этом еще уметь последовательно и увлекательно передавать это знание студентам.
Так вот, вернемся к этому нашему молодому специалисту. Как вы думаете, какую зарплату (или, если угодно, жалованье) ему предложили?
450 р.
Это не опечатка. Можно и прописью: четыреста пятьдесят рублей. Ноль-ноль копеек (впрочем, насчет копеек я не уверен). В месяц.
До работы этой надо как-то добираться. Без всяких, прошу заметить, льгот. Стало быть, из этого жалованья надо вычесть. И за квартиру. Ну и хлеба, самого дешевого, по шесть рублей в день. На хлеб, впрочем, уже не хватит.
И это еще не самое маленькое жалованье. В "lсфере культуры и образования"l встречаются совсем уж удивительные цифры - 320 рублей, 270...
Есть такой знаменитый французский историк Фернан Бродель. Так вот, в одной его книге приводится простая формула соответствия цены на хлеб заработной плате. "lПодъем выше линии, соответствующей 100 рабочим часам за центнер, всегда опасен; выше линии 200 часов - сигнал тревоги, а с пересечением линии 300 часов работы за центнер наступает голод"l (Ф. Бродель. Структуры повседневности: возможное и невозможное. М., 1986. С. 149).
Посчитайте теперь, сколько часов работает за центнер хлеба библиотекарь с месячным окладом 350 рублей. И ведь, как правило, не голодает!
Не будем прикидываться дураками: ясно, что на эти деньги прожить невозможно. Так на что государство рассчитывает? Ответ совершенно ясен: на родственников. Прошлым летом я побывал в одном маленьком провинциальном городе. Его нам показывала сотрудница местного краеведческого музея. Кто-то из нашей группы задал бестактный вопрос о зарплате, и в ответ мы услышали: "lЕсли бы не муж, пришлось бы увольняться и искать чего-то другого. Он у меня новый русский"l.
Вот так. Государственные музеи и библиотеки содержат новые русские, а вовсе не государство. И школы, во всяком случае отчасти, тоже они. Когда вымрут или сбегут те, кто реально пытается прожить на 450 рублей, наше просвещение окончательно превратится в хобби для жен новых русских.
Ничего плохого я об этих женах сказать не хочу, но настоящим профессионалом может быть только тот, кого его профессия кормит. Работник музея, библиотекарь, учитель - государственные служащие. Ничуть не в меньшей степени, чем военные или судейские.
В последнее время очень много пишут о том, что чиновникам надо бы платить побольше, чтобы они взяток не брали. На двести долларов, говорят, Человек (тот, видимо, который с Большой буквы) прожить не может. Значит, надо платить как минимум тысячу (в рублях это около 28 тысяч). По-моему, пусть уж лучше они берут взятки, а милиция пусть их ловит и передает ценности в доход государства. А государство пусть из добытых таким образом сумм прибавляет зарплату тем, кому оно назначило жить на 450 рублей в месяц.
Как хотите, господа, но если дневной доход скромного чиновника превышает месячный заработок университетского преподавателя, то всей этой ученой публике сваливать надо. Найдется место в каком-нибудь Гейдельберге - прекрасно, не найдется - поезжайте в Урюпинск, заведите там огород, два-три десятка кур, свинью или еще какую живность. Осенью засолите огурцы, помидоры, а по весне полезайте в первую же освободившуюся бочку и попробуйте сосредоточиться. Как Диоген. Помнится, единственное, чего этот последний хотел от властей, так это чтоб ему солнечный свет не заслоняли.
А может быть, попросить власти подыскать для "lсферы культуры и образования"l новых русских мужей или жен? На них вся надежда.